Птичьи Крылья
Запись опубликовал Гость
720 просмотров
Пожалуй самое тяжёлое впечатление, связанное с появлением Куну у нас в доме, производила её паталогическая неспособность к полёту. Я не знаю, подрезали ли ей перья первые хозяева, однако полная атрофия грудных мышц, заметная негибкость суставов и плохо разработанные связки, могут указывать на то, что её перья были подрезаны ещё в детстве. К сожалению, эта практика стала довольно распостраннёной, т.к. многие ветеринары, владельцы попугаев и консультанты убеждены в том, что она гарантирует безопасность птицы. Я не стану разбирать здесь насколько это неверное и опасное заблуждение. Желающие могут прочитать прекрасную статью (http://www.geocities.com/gnoeth/clipping.htm) на эту тему. Более того, у нас есть основания предполагать, что невозможность обучаться полёту в соответствующем возрасте необратимо влияет на развитие некоторых областей мозга у птицы. Куну же проявляла все признаки того, что она перенесла в детстве тяжёлые травмы, связанные с 1) неспособностью летать 2) поспешным и насильственным переводом её на самостоятельное питание.
Когда она попала к нам, то крылья её выглядели так:
Правое крыло было в более ли менее нормальном состоянии. Левое же было полностью обкусано и кровоточило. Кровоточило оно потому, что попугай, который боялся всего на свете, часто спрыгивал с клетки, с рук - если его пытались брать на руки - или начинал биться внутри клетки и постоянно травмировал некоторые места. Кроме того, обкусанные под корень перья причиняли ей беспокойство. Пытаясь унять неприятное ощущение Куну грызла их всё больше и больше, переходя постепенно на кожу вокруг.
Постоянная боль приучили её к тому, что сопротивляться чему бы то ни было бесполезно.* Поэтому, слетая с рук и падая камнем на пол, попугай даже не делал попыток хоть как-то себя защитить. Удар иногда приходился на килевую кость, иногда на латеральную часть груди, но чаще птица падала на фалангу левого обкусанного крыла, от чего рана вокруг обломка первого махового пера раскрывалась, а само перо уходило глубоко под кожу. Конечно, пол вокруг клетки был моментально застелен несколькими слоями мягкого картона, чтобы сделать падения менее болезненными и менее опасными, а обломок пера был удалён, как только я его обнаружил, но в первое время, из-за постоянно сочащейся сукровицы, мы даже не знали, что какая-то часть его ещё оставалась в ранке.
Мне довольно часто приходится видеть нелетающих птиц, но с такой крайней беспомощностью как у Куну, встречаешься лишь у тех попугаев, которые не летали никогда. Последний раз я наблюдал похожую ситуацию, приобретя Августину - самку белохохлого Какаду - т.е. около 5 лет назад. У Августины были подрезаны перья одного крыла и всё то время, пока мы ждали линьки, она падала и сильно ударялась о пол и стены при каждой попытке взлететь. Первая линька не решила нашу проблему, т.к. из-за отсутствия опоры новые перья обламывались, не успев вырасти. Так как запасных перьев для наращивания у меня не было, пришлось удалять ей обломанные перья так, чтобы добиться быстрого и одновременного роста их. Благодаря этому, Августина смогла, наконец, перепархивать с места на место. Впервые в жизни эта птица попробовала, что значит "летать". Для этого потребовалось почти 2 года постоянных занятий её оперением.
Но вернёмся к Куну.
-----------------------------------------------------------
* Здесь пожалуй уместно заметить, что приобретённая беспомощность, с которой я столкнулся у Куну, и "первые шаги в приручении", о которых говорят сторонники того, чтобы заворачивать дикого попугая в полотенце и носить по дому, или брать его в перчатках, оба эти явления имеют одну и ту же природу. Их различия лишь кажущиеся и проверхностные. Именно поэтому я позволил себе так подробно остановиться на физической и психической беспомощности попугая, прежде чем переходить к тем шагам, которые мы предприняли для его реабилитации.
4 Комментария
Рекомендуемые комментарии