Энциклопедия владельца птицы

    Я - компаньон попугая   

Чтобы быть хорошим компаньоном попугая, нужно, прежде всего, много разговаривать с ним.

1. Эмоциональная беседа помогает наладить первоначальный контакт с птицей, установить добрые отношения с неприрученным питомцем. Эмоционально-звуковой, голосовой контакт имеет в жизни каждой птицы гораздо большее значение, чем в жизни человека (ориентированного, прежде всего, на эмоционально-тактильный контакт с подобными себе, как и все остальные приматы). Если Вы с приветливыми словами обращаетесь к попугаю, для него это означает примерно то же самое, что для маленькой дочки – ласка матери, гладящей ее по голове.


Поначалу попугай может никак не проявлять того, что Ваши частые обращения ему нравятся. Он может не реагировать на них заметным образом в течение нескольких дней, нескольких недель… нескольких месяцев. Но это не означает, что он в них не нуждается. Ему жизненно важно кого-нибудь слышать, и лучше, если это будет голос, а не шарканье тапочек; ласковый голос, а не грубый голос; ласковое слово, обращенное к нему самому, а не к кому-то еще.


При этом попугай никогда не отнесется к Вам потребительски, как это делают некоторые представители рода человеческого – он не упрекнет Вас в занудстве, не скажет, что Ваше сообщение не содержит никаких полезных сведений и т.п. Попугаю нужно, чтобы Вы поделились с ним хорошим настроением, к которому он всегда отнесется приветливо. И ему все равно, в каких словах Вы это хорошее настроение и доброе к нему отношение выразите. Можно часто повторяться.

Говорить с птицей нужно, с одной стороны, как можно чаще, а с другой – лишь тогда, когда Вам этого действительно хочется. Ни в коем случае не следует принуждать себя к этому, думая, что любое обращение к птице будет способствовать налаживанию и поддержанию отношений.  Иначе в обращении к попугаю Вы выразите не хорошее настроение, а ту эмоцию, с которой обычно приступаете с полезной для здоровья утренней зарядке, или – к столь же полезной для здоровья овсянке. Птица это сразу почувствует. Лучше разговаривать реже, но искреннее.

Небольшое отступление. У человеческого языка в целом и каждого отдельного высказывания двойное назначение – информативное и коммуникативное. Одна и та же информация безо всяких изменений может подаваться с различным коммуникативным намерением – радость, помощь, предупреждение об опасности, угроза. У птиц назначение звуковых сигналов (гораздо более приятных для слуха, чем высказывания человека, но менее разнообразных) сильно смещено в коммуникативную сторону. Это относится и к попугаям, обученным человеческой речи, знающим значения отдельных слов, когда они осмысленно просят хозяина принести им какое-нибудь лакомство. Птица действительно произносит слова с определенным намерением, но хочет получить от хозяина не только само лакомство, но и внимание.


Это замечание о преимущественно коммуникативном значении птичьих сигналов справедливо не только по отношению к говорящим попугаям, но и, например, к соловьям, чья песня чрезвычайно сложна, редко повторяется в неизменном варианте, хотя и запоминается птицей, и в ней можно обнаружить зачатки творческого подхода. В ней нет «всегдашней неполноты и недостаточности», свойственной информативным человеческим сообщениям (и утвердительным сообщениям, и тем более вопросам).
Вероятно, именно это обстоятельство побудило древних индусов заключить, что «в голосах птиц проявляет себя вселенское начало».

2. Попугаи – одни из самых высокоразвитых существ на Земле после человека. (Не только по мнению древних индусов, но в первую очередь по заключению современных исследователей.) Если говорить о том, что это может означать в пересчете на человеческие способности, то по крайней мере один раз мне встретилось сообщение, что по интеллектуальным и эмоциональным способностям взрослые  дикие попугаи ара достигают уровня 3-летнего ребенка. И еще один раз – что профессиональный исследователь, посвятивший проблеме значительную часть жизни и научной карьеры, хорошо разбирающийся в этологии, детской психологии, психологии развития и нарушениях психической деятельности, может довести интеллектуальные способности отдельных представителей некоторых видов попугаев (жако) до уровня 6-летнего ребенка. Это очень высокий результат.
Разумеется, здесь имеется ввиду усредненная величина. Попугаи проходят лабиринты и решают задачи, похожие на игру в наперсток, гораздо лучше, чем человеческие дети аналогичного возраста. И в то же время они не могут читать букварь и понимать значения написанных слов.

Компаньону попугая чаще всего далеко до знаний профессионального исследователя попугаев и их тренера. В то же время, исследователь приобретает их с вполне определенной целью: не позаботиться о конкретной птице, а выяснить способности какого-либо вида вообще, на примере типичного представителя. Любое сомнение в предполагаемой способности птицы (которое не удается устранить с помощью «за» и «против») всегда толкуется не в ее пользу. В  лаборатории исследователя попугай имеет статус изучаемого объекта (пусть и показывающего блестящие результаты). А компаньон способен отнестись к попугаю, живущему у него дома, как субъекту, даже как к равному. С помощью обычной беседы компаньон может не только пробудить в птице доверие к себе, наладить контакт, но и воспитать ее. Ваши частые, эмоционально окрашенные, обращения к птице постепенно приучают ее к Вашим эмоциям, и в какой-то степени учат ее им (особенно если птица молода, и живет у Вас одна). Многочисленными специальными опытами с самыми разными животными в лабораторных условиях, и «естественным» житейским опытом человека доказано, что эмоциональная и интеллектуальная сторона сознания сильно взаимосвязаны, взаимообусловлены. Если эмоциональная жизнь богаче, то любое существо – и человек, и животное – оказывается на более высокой ступени интеллектуального развития. И наоборот, если эмоциональная сторона жизни угнетена, то снижаются и интеллектуальные способности.


Если Вы будете чаще говорить с птицей, включая ее в свою эмоциональную жизнь, то она будет чаще радовать Вас своими интеллектуальными достижениями, которые вряд ли продемонстрировала бы, если бы подолгу сидела одна. Птица, с которой разговаривали в течение нескольких лет, отличается от птицы, с которой не разговаривали, даже по первому впечатлению: ясности взгляда, позе и т.д.
(Многочисленные фантастические романы, в которых тот или иной персонаж лишает себя эмоций и благодаря этому обретает невиданную интеллектуальную мощь, являются абсолютно недостоверными даже по канонам фантастики.)

3. Беседа помогает не только установить контакт с птицей и воспитать ее, но и привести в действие феномен, известный под названием «социального облегчения».


«…В присутствии сородичей животные проявляют различные реакции (пищевые, оборонительные, поисковые) с большей вероятностью (легкостью), чем в одиночку. <…> Одной из форм социального обучения является расширение стимулирования. Речь идет о ситуациях, когда присутствие одного индивидуума привлекает внимание другого к какому-либо объекту или части этого объекта,  и тем самым облегчает освоение данного объекта.» (Ж.И.Резникова. «Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии».)


Если птица уже полностью приручилась и доверяет Вам, она считает Вас своим близким родичем, сородичем. Так же, как и Вы – считаете ее полноправным членом семьи. В связи с этим, даже простое Ваше присутствие, не подкрепляемое в данную минуту беседой, помогает ей лучше и полнее проявить свои интеллектуальные способности.

4. Наконец, нельзя забывать и о том, что попугай – птица говорящая. Беседа, особенно с повторениями пройденного (что так понравится компаньону, уставшему от  упреков в занудстве или от их ожидания) помогает научить попугая определенным словам, которые он будет произносить.

Если свести все сказанное выше к одной мысли, то птица не должна чувствовать себя одинокой, если Вы взяли ее к себе в дом. Остальное приложится.

Нужно ли дрессировать попугая, приучать его к выполнению каких-либо команд? Следует сразу заметить, что дрессировка и обучение чему-либо – это далеко не одно и то же. Сходство заключается в том, что и при дрессировке, и при обучении обязательно учитываются врожденные реакции птицы. Согласно замечанию одного исследователя, «нет ни одного действия, которое было бы полностью выученным». Различие же, более существенное, чем сходство, заключается в том, что обучающаяся птица всегда частично контролирует ситуацию, а приобретенные ею навыки оказываются практически полезны и тогда, когда она предоставлена самой себе. Любое действие обученной птицы направлено прямо на подкрепление – например, на что-то, что входит в ее рацион. Дрессировка же исключает какой-либо  контроль ситуации со стороны птицы – она лишена возможности вводить встречные, неожиданные, новые правила, которые позволяли бы ей выигрывать, и, если дрессировщик вознаграждает ее, то только потому, что сам заранее определил, за что вознаграждать. Кроме того, дрессировщик создает искусственные причинно-следственные связи: птица получает подкрепление не потому, что успешно искала пищу или охотилась, а потому, что человек придумал связать пищевое подкрепление, например, с «танцем» (верчением на месте).
Деятельность птицы, управляемая и контролируемая  дрессировщиком, может быть более разнообразной и даже необычной, чем деятельность обученной птицы, действующей самостоятельно. Что способно произвести огромное впечатление, как на гостя, так и на самого дрессировщика-хозяина. Но дрессировка лишь создает видимость настоящей обученности, умственных способностей птицы она не повышает.


Нельзя говорить о том, что дрессировка в результате приносит какой-либо вред, что, невзирая на внешнюю эффектность результатов, птица измучена муштрой и т.д. Если дрессировать мягко, без напряжения, попугаю это может даже доставить удовольствие, так как он понимает, что с ним занимаются (это гораздо лучше, чем сидеть в клетке одному).


Другое дело – зачем дрессировка нужна самому хозяину.
Еще одно небольшое отступление. Если один человек просит другого о какой-либо услуге, он оставляет этому другому свободу выбора: выполнить или не выполнить просьбу, и уже этим признает, что другой, к кому он обратился – уважаемый человек, одухотворенная личность и т.д., то есть субъект, а не объект. Если в свободном обществе один человек открыто управляет деятельностью другого, отдавая ему приказы, то они оба действуют по предварительной договоренности, по контракту, согласно обоюдно утвержденному распределению ролей. В этом случае они оба опять-таки остаются субъектами. Если же управление деятельностью другого человека осуществляется без предварительной договоренности с ним и даже без его согласия (например – с помощью рекламы, с помощью других видов «постепенной обработки»), то, несмотря на внешнюю гуманность и большую эффективность, в рамках подобных манипулятивных отношений статус участников становится более низким. Если объект воздействия – всего лишь объект, не сознающий того, что им управляют, то по принципу обратной связи эти отношения накладывают отпечаток и на управляющего. Возникают отношения типа «управляемый объект – управляющий объект».


Мы сейчас не будем искать ответа на вопрос, почему в современном мире многие люди так стремятся быть объектами, пусть даже и управляющими. Вернемся к основной теме.


Попросить попугая о какой-либо услуге нельзя уже потому, что его психические способности к организации деятельности, осознанном направлении ее к чужой, общей или даже собственной цели уступают человеческим (хотя и проявляются). Достичь предварительной договоренности о ролях и статусах с попугаем также, увы, нельзя, так как он, несмотря на большие способности к разговору, не может в полной мере овладеть человеческим языком. Поэтому дрессировка птицы – это всегда манипуляция. И поэтому, на мой взгляд, дрессировать птицу действительно необходимо лишь в том случае, если ее компаньон имеет дело с проблемой, которая: а) достаточно серьезна, и б) постоянно возобновляется.  Например, вечером птица не заходит в клетку. У мелких  птиц ловля полотенцем вызывает стресс, особенно на начальных этапах установления добрых взаимоотношений. А крупных птиц ловить таким образом попросту опасно – они сами могут причинить серьезное увечье. В этом случае нужно придумать какой-нибудь стимул, который побуждал бы птицу заходить в клетку. Либо приучить ее к какой-нибудь команде (например – садиться на протянутую палку), выполнение которой Вами вознаграждается и одновременно облегчает процесс «укладывания питомца спать».


Попугаи – высокоразвитые птицы, поэтому для них любимая игрушка или слово может служить не менее сильным вознаграждением, чем лакомство.
Но лучше, если Вы не используете похвалу в качестве дефицитного подкрепления какой-либо деятельности, а произносите похвалу «по прямому назначению», хвалите  птицу безо всякого повода, просто входя в комнату, приближаясь к клетке, присаде или другому ее местопребыванию. В этом случае Вы хвалите ее не потому, что она что-то сделала для Вас, а потому, что она рада Вас видеть после нескольких часов (или даже минут) одиночества и Вы, в свою очередь, тоже рады ее видеть. Чаще хвалите ради самой похвалы.

Все сказанное выше не может не наводить на мысль, что попугай, имеющий потребность в том, чтобы хозяин беседовал с ним, а иногда и требующий, чтобы с ним общались таким образом, рано или поздно становится необходимым хозяину не меньше, чем хозяин - попугаю. Более того, попугай, проживший с хозяином достаточно длительное время, становится для него Тем, Кого Нельзя Заменить. 

 
Я сейчас говорю не о том, что у каждой птицы свой неповторимый характер (хотя это правда!). И, что если общение хозяина и попугая по каким-то причинам прекратилось, невозможно утешить себя, просто взяв другую птицу (это тоже правда). Я имею ввиду, что питомца, который живет у Вас сейчас, не заменит не только другая птица, но и вообще никто другой, с кем можно вступить в общение, включая людей.

 
Тем самым я вовсе не стремлюсь сказать, что люди чем-нибудь хуже птиц вообще и попугаев в частности (и что, следовательно, все попугаевладельцы, способные  придерживаться такой точки зрения - мизантропы). Если, например, общение с женщиной не может полностью заменить общения с близким другом (и - наоборот), значит ли это, что один из них "хуже" другого?
Но точно так же общение с женщиной или с другом не заменит общения с попугаем, который живет у Вас дома, ежедневно выходит из клетки на прогулку и с которым Вы уже привыкли играть и беседовать. Вам необходимы все трое: каждый - для чего-то особого, чего нельзя получить у двух других. Наконец, у каждого человека есть любящие родные, которых опять-таки не могут заменить ни женщина (даже если Вы женитесь), ни друг, даже вместе взятые.

 
Вот в каком смысле я говорю о попугае, ставшем членом семьи, когда называю его Тем, Кого Нельзя Заменить.

 
Другие домашние животные - собака, кошка, морская свинка, черепашка или рыбки никогда не достигают того же статуса, что и попугай. На эту мысль наводит будничная реакция людей на своих питомцев, которую они даже не всегда осознают (и которая проявляется, несмотря на разделяемое ими, совершенно справедливое утверждение, что «все – живые существа и, следовательно, равны»). Я знаю очень многих людей, которые служат своим попугаям почти в буквальном смысле слова. Именно люди – попугаям. Разница заключается лишь в том, что попугай не всегда может дать понять прямо, что ему нужно, а человек служит ему совершенно добровольно, безо всякого вознаграждения или силового принуждения со стороны попугая. Только самые близкие люди - люди! - обычно удостаиваются такого внимания.
Эта ситуация может выглядеть анекдотически только с точки зрения тех людей, у которых попугаи никогда не жили. Каждый попугаевладелец знает или чувствует, что его питомец - это полноценный маленький ребенок в перьях, который не повзрослеет даже в 70 лет - возраст, до которого доживают некоторые крупные попугаи.

                                                                   Yuri

опубликовано 5.06.2006