Энциклопедия владельца птицы
Два отпуска в Туркмении Часть вторая. Главы 1-4
Глава 1
О Владимире Владимировиче Леоновиче
Мое первое пребывание на Юго-Западном Копетдаге подошло к концу. Ольга и Сергей пригласили меня продолжить работу и в следующий отпуск в 1991 году. Они упомянули, что в апреле 1991 года у них должен остановиться Владимир Владимирович Леонович, всемирно известный отечественный орнитолог, учитель Сергея и друг семьи. Я тогда только слышал об этом человеке как об орнитологе, но лично его не знал. У меня была серия пластинок с голосами птиц, которые выпустили Борис Николаевич Вепринцев и Владимир Владимирович Леонович. Вообще, от разных орнитологов о нем как о специалисте слышал разное: одни говорили, что Леонович специалист по певчим птицам, другие – что по куликам, третьи – что по чайкам. И все они были правы. Он в действительности знал все эти группы птиц, как биологию каждого вида, так и систематику. И талант этого человека в области орнитологии, как говорится, от Бога. Изумительная способность находить гнезда птиц. В.В. Леонович собрал за свою жизнь большую коллекцию птичьих гнезд и яиц. Брал он не одно яйцо из гнезда, а всю кладку вместе с гнездом или содержимым лотка, так как в этом случае кладка имеет научную ценность. Было его руками собрано более двух тысяч кладок более пятисот видов птиц. Ныне эта именная коллекция птичьих гнезд и яиц хранится в зоологическом музее МГУ.
Но, пожалуй, уникальностью этого человека была способность определения птиц по голосу. Не только по песне, но и по позывке, по малейшему писку. Масштаб его способности определения по голосам превзошел всех отечественных и зарубежных орнитологов. Он знал по голосам птиц всего бывшего советского союза. Позже он мне показывал карту, на которой кружочками отмечены места, где он был в научно-исследовательских экспедициях. Карта была по периметру территории бывшего СССР обставлена кружочками, а в районах Средней Азии и Севера множество участков сплошь заставлены отметками. Если мне не изменяет память, В.В. Леонович был в экспедициях сорок четыре раза.
Интересно отметить, что Владимир Владимирович Леонович по образованию искусствовед, человек разбиравшийся в музыке, живописи, литературе, в частности – в поэзии. Он также был философом и антропософом, писал и читал лекции в антропософском обществе. Орнитология для него хобби. Но знал он ее так, достиг таких высот, каких не достигал ни один профессионал. Он различал по голосам даже подвиды одного вида птиц. Сергея в Туркмении учил именно В.В. Леонович. И Сергей этот регион знал на высоком уровне, да и учеником он был талантливым и азартным. Голоса птиц Сергей тоже различал до позывок.
И вот судьба дает мне возможность вернуться в эти места еще раз. Перед моим отъездом в 1990 году Ольга сказала, что на следующий год будет экспедиция на Эльбурс. В ней будут учавствовать орнитологи из Англии, и Ольга с Сергеем пригласили меня исследовать хищных птиц Эльбурса.
Глава 2
Прибытие номер два
В этот раз я добрался до Пархая быстрее и с меньшими приключениями, чем в первый свой приезд. Запомнилось, что прилетел в Ашхабад еще ночью. По местному времени было часа четыре утра. Из Москвы самолет вылетел без задержки. Сижу жду рассвета и первого автобуса. Касса открылась и билет купил сразу. Площадь автовокзала выметена начисто. К шести часам на площадь начал стягиваться народ. В основном женщины-туркменки, у каждой в руках по большому кульку с семечками. У каждой скамейки стоит по мусорной урне. Уж не знаю, для кого эти урны, но в них не попало ни одной шелушенки от семечек. Через полчаса площадь автовокзала была ровным слоем заплевана семечками. Неподалеку стоял дворник с метлой, который только что закончил уборку площади. Я думал, сейчас раздастся нецензурная брань, но ничего подобного не произошло. Дворник, как ни в чем не бывало, удалился восвояси.
Я сел в первый автобус около шести часов тридцати минут, и мы поехали до Кызыл-Арвата, а потом до Кара-Калы. Рядом со мной села молодая девушка – туркменка, весьма симпатичной внешности. Такое соседство было вполне хорошим. Девушка полезла рукой в широкий карман своего халата, вытащила от туда этот изрядно поднадоевший кулек с семечками и начала лузгать. Вся симпатия к этой молодой особе прошла моментально. Я наблюдал, как она нагрызла полную пригоршню очисток. Интересно, подумал я, куда она их собирается девать? Подумав с полминуты, она просунула руку с очистками между собой и мной. Я в этот момент размышлял, если она бросит шелуху мне на ботинок, то мне уже будет все равно, что автобус полон туркмен. Пришлось понаблюдать краем глаза, куда приземлится шелуха. Все-таки хватило ей ума бросить первую порцию очисток мимо ноги, под соседнее сиденье.
В Кызыл-Арвате была остановка минут на тридцать, далее – на том же автобусе до Кара-калы. Пока стоял на улице и ждал отправления автобуса, рассматривал птичек. Вместо сизарей здесь было много мелодично воркующих кольчатых горлиц. На небольшом деревце держались буланые вьюрки. Буланых вьюрков я вообще впервые видел живьем.
До Кара-калы доехал спокойно. И уже зная дорогу до Пархая, пошел через предгорья и холмы, чтобы дорога была интересней. Было 25 марта 1991 года. Иду, наблюдаю, как обычно, за птичьим царством. Двенадцать степных орлов еще у Кара-калы пролетали надо мной метрах в двухстах. Значит, пролет еще идет. На этот раз учет степных орлов будет нерегулярным. Основной настрой был на экспедицию на Эльбурс. Я торопился добраться до дома чтобы быстрее узнать новости об экспедиции. В Москве пришлось основательно подготовиться к исследованию этого региона. Вновь перечитал орнитологическую литературу по систематике хищных птиц. В общем, у меня была уже не голова, а «компьютер». То есть, если бы умел рисовать, по памяти нарисовал бы ястреба или сокола какого-нибудь подвида и смог бы расположить рисунок оперения на нужных частях тела птицы.
И вот я прибыл домой. Ольга была одна, уже с двумя девочками, Анечкой, которой было почти два года, и Дашенькой, которой было десять месяцев. Ольга сказала мне, что экспедиция на Эльбурс сорвалась. Иностранцы не приехали, а финансировать экспедицию должны были они. Меня как кувалдой огрели по голове. Было обидно, но делать было нечего, придется довольствоваться тем, что есть. Да чего там расстраиваться, а чем здесь тебе плохо? – рассуждал я про себя. Тем более, весь апрель буду здесь. А в эту пору много интересного появляется.
Открывается дверь и на пороге возникает высокий, под метр девяносто, седовласый мужчина пожилого возраста, примерно лет шестидесяти восьми, с биноклем, в берете и в сапогах. Ольга говорит мне: «Ромик, познакомься, Владимир Владимирович Леонович». В.В. Леонович протянул мне руку. Я здороваюсь за руку и представляюсь по имени. Я стою и рассматриваю эту «легенду» орнитологии, человека, о котором наслышан, и не знаю, что сказать. Владимир Владимирович первый разрешил заминку, спросил: «Степные орлы еще летят?» Я говорю: «Да, видел двенадцать птиц у Кара-калы». Так начали мы знакомство и общение. Владимир Владимирович сказал Ольге, что набрал две кладки скалистого поползня и сейчас будет выдувать яйца. В комнате, где поселился Владимир Владимирович, на столе стояла картонная коробка, в которой находились еще несколько кладок поползня. Ольга мне сказала, что жить я буду в одной комнате с В.В. Леоновичем. Ну, для меня это честь. Начали выяснять, кто будет спать на диване, а кто на полу. Какие тут могут быть разговоры? Конечно, В.В. Леоновичу я однозначно предложил диван, а сам лег на полу. Так мы жили весь месяц. Для меня общение с этим поистине великим человеком перекрыло разочарование о сорвавшейся экспедиции на Эльбурс.
Потом я зашел в большую комнату, чтобы поздороваться с детишками. Анечка подросла, уже ходила и бегала. А Дашенька, еще маленькая, сидела в детской сидушке, подвешенной в дверном проеме на резинках. Дашенька отталкивалась от пола и как каучуковый мячик подпрыгивала на резиновых подвесках. Анечка вроде как узнала меня, подошла и протянула мне ручку как для поцелуя, которым приветствуют светскую даму. Я присел на корточки рядом с Анечкой и, слегка застеснявшись, поцеловал ручку. Потом она протянула другую и я сделал тоже самое. Ольга вошла в комнату и увидела сию сцену. Я спрашиваю: отчего Анечка так протягивает ручки? Ольга пояснила, -- это один раз ее за руку прихватила Долли, а второй, в другую клюнул петух. И теперь, чтобы ее пожалели, она протягивает ручки для поцелуя. Позже пришел Сергей с маршрута. И мы собрались все вместе.
Глава 3
Прогулка по окрестностям Пархая
На следующий день втроем – Сергей, Владимир Владимирович и я – отправились смотреть птиц в окрестностях Пархая. Это была запланированная прогулка, целью которой был поиск гнезд разных певчих птиц. Владимир Владимирович неустанно пополнял свою оологическую коллекцию. Сергей снимал размеры яиц и взвешивал их для статистических данных. В основной массе брали кладки скалистого поползня. В общем, не найти его гнезда трудно. Как видишь под навесом каменной стены глиняную постройку в виде конусообразного рукава, считай кладка поползня у тебя в коллекции. Сверху этот глиняный рукав скалистый поползень выкладывает крыльями чешуйчатокрылых, в общем, всяких жуков. Надо отметить связь между скалистым поползнем и нашим – обыкновенным. Наш строит гнезда в дуплах деревьев.
Это дупло – как бы рукав из глины у скалистого поползня. И обыкновенный, в подражание скалистому, тоже обмазывает вход в дупло глиной. Видимо, обыкновенный поползень происходил из средней Азии и далее распространился по Европе.
Через глиняную постройку не так просто добраться до кладки поползня. В качестве инструмента по изъятию кладки скалистого поползня служили небольшая ножовка по дереву, нож и носовой платок. Этой операцией заведовал Сергей. Он полегче меня, не говоря уж о рослом и тяжеловесном В.В. Леоновиче, поэтому, когда гнездо располагалось выше двух метров от земли, мы поступали следующим образом. Сергей становился мне на плечи, потом носовым платком закрывал вход в рукав – на случай, если там самка поползня, которую можно окольцевать. Далее ножовкой выпиливал верхнюю четверть рукава, подбивал ножом основание этого сектора и, как кусок пирога, аккуратно вынимал этот сектор постройки и клал на землю, передавая его Владимиру Владимировичу. Далее изымалась кладка с гнездом. После изъятия сектор рукава устанавливался на место. Потом птицы сами подмазывают щели распила. Иногда гнезда были расположены неудобно, приходилось долго возиться. У меня начинали «отсыхать» плечи, хотя Сергей и весил около шестидесяти килограммов. Тогда свои плечи предлагал подставить Владимир Владимирович. Мне, конечно, было неудобно, чтобы пожилой человек, да еще знаменитый орнитолог подставлял свои плечи. Но он говорил мне: «Ничего Ромик, мне не привыкать к тяжестям». И когда Сергей перебрался к нему на плечи, постройка из людей становилась выше. И должен сказать: у шестидесятивосьмилетнего человека выносливость оказалась не чета мне, двадцатитрехлетнему на то время. В.В. Леонович мог достаточно спокойно минут десять простоять с Сергеем, стоящим ногами на его плечах.
Помимо гнезд поползня, по пути наблюдали за другими птицами. Например, слышали черную каменку, которая, подобно пацаненку, свистела, спрятавшись наверху в камнях. Потом хохлатый жаворонок обманул меня, когда со своей способностью пересмешника прокричал у меня над головой голосом пустельги. Я стал высматривать поблизости пустельгу, но никого не увидел кроме жаворонка. Решил пронаблюдать за ним, как он пересмешничает. Хохлатый жаворонок пел свою обычную песню, и вдруг как бы маленький транзистор переключился, и он закричал как пустельга. Меня это очень порадовало, но хотелось увидеть и саму пустельгу. Позже мы встретили самца обыкновенной 
пустельги на проводах ЛЭП. Но здесь, на Юго-Западном Копетдаге, кроме обыкновенной есть еще степная пустельга. Самцы у этих двух видов пустельги различаются достаточно ясно. У самца степной пустельги на спине нет пестрин, в отличие от обыкновенной. Да и второстепенные маховые перья вместе с кроющими – серого цвета, чего не бывает у обыкновенной пустельги. У нашей есть усы, а у степной нет. Испод крыла у самца степной пустельги белый с черными концами первостепенных маховых, а у самца обыкновенной с пестринами. Что касается самок, то у степной пустельги клиновидный обрез хвоста является определительным признаком. Честно говоря, и у обыкновенной тоже попадаются особи с клиновидным хвостом. Самки схожи друг с другом. В полевых условиях рассмотреть белые когти степной пустельги трудно. Зато голоса этих видов – степной и обыкновенной – различаются хорошо. Если наша крикливая, издает громкое «кли-кли-кли», то степная издает сухое «крх-крх». И в гнезде: у обыкновенной пустельги присутствуют отдельные веточки или солома от старых построек хищных птиц, а у степной – голая песчаная лунка в нише. Однажды мы нашли поселение степных пустельг, но это было уже не на самом Пархае. Птицы гнездились на стенах, образующих как бы комнату из трех стен высотой в пятнадцать-двадцать метров. Птицы скандалили между собой, глухо покрякивая. Довелось нам обнаружить и колонию каменных воробьев близ Пархая. Интересная птичка, напоминающая воробья, только с желтым пятном на грудке, как звездочка. Птицы гнездились отдельной колонией в отличие от других воробьев. На одном маленьком кустарнике, среди плоских камней нашли крохотное гнездо. Проходя мимо мы вспугнули хозяйку гнезда, ей оказалась замечательная крохотная птичка с длинным темным задранным вверх хвостом. Это была скотоцерка. В.В. Леонович заглянул в гнездо и его постигло глубокое разочарование – в гнезде были птенцы. Владимир Владимирович вздохнул и произнес фразу которая в дальнейшем стала популярной: «Испорченная кладка». А скотоцерочка, тревожно крича, прыгала вокруг нас, пытаясь хоть как-то заступиться за свое потомство.
Как-то в прилегающих к Пархаю предгорьях мы с Сергеем полезли на разные стены обрывов холмов, а Владимир Владимирович остался внизу посередине. Мы высматривали старые постройки хищных птиц. Между нами было около семидесяти метров, как вдруг увидели орла могильника. Птица была пестрая. Я крикнул Сергею, что это трехлетняя птица. Сергей переспросил, почему я решил, что птица трехлетняя. Пришлось выкрикивать отличительные признаки трехлетней птицы и тыкать в нее пальцем, пока она пролетала над нами. Владимир Владимирович с интересом рассматривал могильника. Сам он этой группой птиц никогда вплотную не занимался, но заинтересованность проявлял.
Глава 4
Змеи
Этим представителям животного мира Копетдага я решил посвятить отдельную главу моего рассказа. Именно в 1991 году я был в Туркмении в апреле. Это как раз время пробуждения змей и выползания их на поверхность земли. Я думал сначала, что мне 
не доведется столкнуться с этими животными из-за их относительной редкости. Но тем не менее, как ни хотел я этих встреч избежать, все же раз семь чуть не наступил. Пять встреч с гюрзой и две с коброй. Как-то в гости к Ольге и Сергею пришел известный змеелов и поставщик змеиного яда для медицины, туркмен Бабаш. Мужчина лет пятидесяти. Ему предложили выпить чаю, но он отказался и попросил воды с содой. Потом рассказал, что желудок у него пришел уже в негодность, потому что змеи кусали его пятнадцать раз. Как его организм выдержал это, непонятно. Рассказывал о методах отлова змей, взятия яда, а также разведения на ферме. Каждый год к нему на ферму приезжают студенты герпетологи на практику.
Теперь о моих встречах со змеями, которых я, честно говоря не жаждал. Первый мой подъем на Исак увенчался встречей с гюрзой. Поднявшись примерно на треть горы, я взобрался на большой камень, который был вкопан в поверхность склона. И вдруг раздалось неожиданное, достаточно мощное шипение. Я испугался и посмотрел вниз. У подножья камня медленно уползала большая змея, серого цвета, длинной около одного метра двадцати сантиметров, а толщиной около пяти сантиметров. Когда я узнал в ней гюрзу, у меня сначала ёкнуло внутри, а потом стало интересно и немного радостно от такой первой и, как я думал, единственной встречи с этой серьезной змёй. Далее я старался постоянно смотреть себе под ноги, тем более, что на мне были кроссовки. А зная, что гюрза бьет добычу, выставляя зубы вперед, страшновато было в двойне. Даже Ольга, провожая Сергея на маршрут, боялась за него, хоть работали они в заповеднике уже года четыре вместе. Сейчас, спустя тринадцать лет, я забыл некоторые обстоятельства связанные со встречами змей, но что помню, то расскажу.
Однажды, когда мы с Сергеем спускались с Исака, было около шести вечера. Жара спала. Поверхность земли равномерно прогрелась. Это время благоприятно для выхода змей на охоту. Проходя мимо валуна, мы увидели выползающую кобру. Зрачок круглый, как у безобидных полозов, но, в отличии от гюрзы, со зловещим вертикальным зрачком. Так как кобру мы заметили на расстоянии, решили немного поиграть с ней, в общем, проверить реакцию. Пошевелив перед ее носом палкой, старались вызвать ее на атаку. Кобра среагировала и не долго думая сделала выпад и вцепилась в палку. Когда отпустила, мы ее еще чуть подразнили. Но кобра оказалась умной, поняла, что ее надули, обиделась, развернулась и уползла обратно под валун.
Спускаясь дальше по склону Исака, мы встретили «псевдо-змею», которая оказалась пострашнее любой настоящей змеи. Сергей шел впереди меня на метр. Проходить нам пришлось по краю обрыва ущелья. Впереди нас по ходу лежал огромный камень, высотой метра четыре. Расстояние между камнем и обрывом было около метра. Сергей первым проходил через этот узкий проход. И вдруг он неожиданно отпрыгнул назад, так, что натолкнулся спиной на меня. Я спрашиваю: «Что опять змея?» «Не совсем, отвечает Сергей. – Осторожнее, не делай резких движений. Я услыхал какой-то писк под камнем». И когда я посмотрел через плечо Сергея вперед, то увидел ощетинившуюся суку среднеазиатской овчарки. Под камнем у нее были щенки. Обойти это место означало опять подняться почти до вершины. Сергей старался отогнать собаку палкой, но та не отходила и продолжала рычать. В глазах у нее можно было прочитать страх и агрессию одновременно. Сергей сказал мне, что бы, пока он отвлекает ее внимание на себя, я осторожно прошёл мимо нее. Я пошел по самому краю ущелья, зная, что собаке, охраняющей щенков, терять в такой ситуации нечего, и она может прыгнуть и полететь вниз вместе со мною. Но этот вариант меня не устраивал точно, и ее, по-видимому, тоже. Эти пять метров между собакой, готовой на все, и пропастью стоили мне леденящего пота. Пройдя мимо собаки, уже я старался отвлечь ее внимание, но палка была у Сергея, поэтому ее внимание было на нем. Сергей, со всякими угрозами, медленно тоже прошел вперед. Мы наконец вышли из этой ситуации, как говорится, «с Божьей помощью». Вообще, в таких местах и таких ситуациях понимаешь, что без Божьей помощи не обойтись.
Змеи и желтопузики были заклятыми врагами В.В. Леоновича. Вернее сказать, были конкурентами в грабеже птичьих гнезд. Владимир Владимирович рассказывал, что много раз добравшись до кладки обнаруживал, что там уже поработали желтопузик или гюрза. Поэтому Владимир Владимирович не упускал возможности своей палкой-посохом «замочить» конкурента. Мы с Сергеем к змеям относились более снисходительно и старались не давать светилу отечественной орнитологии нещадно расправляться со всей этой «прелестью». Приходилось постоянно следить за Владимиром Владимировичем, но иногда, бывает, отвлечешься на какую-
нибудь птичку, потом оглянешься в его сторону и видишь, как вверх-вниз мелькает в руках В.В. Леоновича остервенело любимая им палка-выручалка и долбилка одновременно.
Прогуливаясь как-то втроем в окрестностях Пархая, мы поднимались по каменным пересохшим порогам, где раньше бежала вода. Сергей первым вскочил на порог и прошел дальше. Затем следом я запрыгнул туда же и случайно боковым зрением заметил что-то круглое у ноги и, пройдя дальше, оглянулся на порог. И увидел свернувшуюся гюрзу. Сливаясь окраской с порогом, гюрза грелась на солнце, так что мы сразу не заметили ее. Оказалось, что Сергей и я наступали ногами в десяти сантиметрах от змеи. Очнулась бы она раньше, кто знает, как повернулись бы события. Но Бог миловал. Итак, увидев гюрзу, я крикнул идущему за мной Владимиру Владимировичу: «Стоп! Гюрза». Он резко остановился в метре от порога. Ошеломленная гюрза прыгнула со ступени на Леоновича. Владимир Владимирович подобно древнеяпонскому воину-самураю среагировал на неожиданный прыжок гюрзы и сбил ее палкой, пока она еще не долетела до земли. А что было потом, описывать не стану. Мы с Сергеем особенно не возражали, потому что змея была совсем рядом с поселком.
Однажды местные жители-туркмены на огороде убили змею и рассказывали об этом с ужасом и гордостью одновременно. Я спросил: «Где змея?», и мне показали ее. Змеей оказался желтобрюхий полоз. Было жалко эту безобидную змейку, но винить биологически необразованное население не приходится. У людей панический страх пред змеями и всем, что внешне их напоминает. Однажды местному герпетологу сообщили, что в поселке видели уползающую в нору гюрзу. Нору показали. Об этом мне рассказал сам герпетолог утром того же дня. Я ушел на маршрут, а к вечеру, вернувшись в поселок, зашел узнать, чем закончилась охота на гюрзу. Змеелов сидел на крылечке и читал газету, я его спрашиваю: «Поймал ли гюрзу?» он ответил: «да!»и кивнул головой показывая себе под ноги. Под ногами свернувшись в калачик как домашний кот, грелся на деревянной ступеньке крыльца дома желтопузик. Вообще желтопузики мне понравились. Я как-то двух поймал и старался усадить их вместе на голый пятачок земли, чтобы сфотографировать, но они все расползались. Приходилось водворять их на место вновь и вновь. Наконец, моя взяла и они мне попозировали.
Когда поднимаешься в гору, самый опасный в плане встреч со змеями участок это подножье горы, а также, с меньшей вероятностью, но все же не без нее, средний пояс горы. И почти безопасна вершина. Там змеи почти не встречаются.
Мне удалось один раз сфотографировать крупным планом гюрзу, отдыхающую под навесом высокой травы. Змея пряталась в тени от палящего солнца. Я первый заметил ее и показал своим спутникам. Первая реакция Владимира Владимировича была обычной. Он схватил земляной ком на полкило весом и точно запустил его в гюрзу. Та заметила, что булыжник летит ей прямо в голову, пригнулась, и булыжник просвистел над головой. Уползать с укромного места она и не думала. Мы с Сергеем отговаривали Владимира Владимировича от осуществления намерения, объяснив это тем, что от поселка это место далеко, километра за три. Я сфотографировал гюрзу с телеобъективом крупным планом. Затем мы пошли дальше. Я был доволен удачным кадром, а В.В. Леонович все мучался чувством не выполненного долга.
опубликовано 10.06.2006